Кредитор частично отказался от права залога в рамках банкротства должника. Как суд расценит такой отказ

В процессе конкурсного производства залоговые кредиторы нередко сталкиваются с ситуацией, когда им выгоднее было бы иметь право голоса на общих собраниях кредиторов, а не преимущественное право в удовлетворении требований за счет заложенного имущества. Таким образом они могли бы повысить свое влияние на реализацию процедуры банкротства в целом и имущества должника в частности. До недавнего времени арбитражные суды скептически относились к возможности отказа от права залога в отношении части требований без пропорционального высвобождения предмета залога в целях получения права голосовать в соответствующей части требования. Однако ситуация изменилась после введения в Гражданский кодекс РФ ст. 450.1 «Отказ от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору». Залоговые кредиторы стали ссылаться на эту статью при отказе от права залога, чтобы получить возможность влиять на ход процедуры банкротства. Правомерность такой позиции недавно подтвердил Верховный суд РФ.

У залогового кредитора есть четыре варианта повышения своего влияния на процедуру банкротства должника

Залоговые кредиторы имеют преимущественное право удовлетворить свои требования в рамках банкротства должника за счет заложенного имущества. Порядок такого преимущественного удовлетворения закреплен в ст. 138 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ). В обмен на такую привилегию Закон № 127-ФЗ существенно ограничивает залоговых кредиторов в праве влиять на ход процедуры банкротства. Так, п. 1 ст. 12 Закона № 127-ФЗ и ряд его отдельных статей (например, ст. 115 (замещение активов должника) и ст. 150 (заключение мирового соглашения)) предусматривают, что залоговые кредиторы:

а) имеют право голоса в процедуре наблюдения;

б) получают право голоса в ходе финансового оздоровления и внешнего управления при отказе от реализации предмета залога в рамках соответствующей процедуры и

в) в ходе конкурсного производства голосуют по весьма ограниченному кругу вопросов повестки дня.

Логика законодателя состоит в том, что требование залогового кредитора находится в привилегированном положении в связи с преимущественным удовлетворением за счет предмета залога, а не за счет конкурсной массы вместе с остальными кредиторами. Поэтому у залогового кредитора отсутствует интерес в завершении процедур банкротства наиболее выгодным для всех кредиторов образом.

На практике возникают ситуации, когда залоговый кредитор теряет интерес в преимущественном удовлетворении своего требования и желает обменять часть привилегированности своего требования на возможность голосовать наравне с незалоговыми кредиторами должника. Такое возможно, например, в случае падения стоимости предмета залога или когда обеспеченное обязательство в силу различных причин существенно превысило стоимость предмета залога.

Залоговые кредиторы, оказавшиеся в подобных ситуациях, имеют как минимум четыре возможных варианта поведения.

1. Залоговый кредитор может не предпринимать никаких действий и смириться со своим новым положением, получить меньшее удовлетворение обеспеченного залогом требования, после чего голосовать в общем порядке непогашенными требованиями (п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя»; далее — Постановление Пленума ВАС № 58). Однако в этом случае момент для влияния на процедуру банкротства может быть упущен, так как реализация предмета залога и удовлетворение требований залогового кредитора на практике занимают значительное время (особенно если речь идет о дорогих или специфичных активах, сложных для реализации).

2. Залоговый кредитор может в порядке ст. 60 Закона № 127-ФЗ обратиться в суд с заявлением о признании за ним права голоса в части требований, превышающих рыночную стоимость предмета залога. Подать такое заявление Закон № 127-ФЗ не запрещает, однако автору не встретились судебные акты, где на практике был бы успешно применен подобный вариант. Тем не менее существование этого варианта признается в научной литературе¹.

3. Залоговый кредитор вправе изменить условия обеспечения своего требования. В частности, уменьшить его размер путем отказа от осуществления права залога в отношении части требования. При этом часть требования, в отношении которой заявлен отказ от осуществления прав залога, перейдет в категорию требований, не обеспеченных залогом имущества должника.

Однако до вынесения Верховным судом определения от 01.08.2016 № 308-ЭС15-6280(3) арбитражные суды не всегда признавали за кредитором такое право. Некоторые суды, ссылаясь на принцип диспозитивности в осуществлении гражданских прав, удовлетворяли заявления залоговых кредиторов об отказе от осуществления прав залога в части требования (постановления АС Поволжского округа от 12.11.2014 по делу № А65-18395/2010, Северо-Кавказского округа от 27.04.2015 по делу № А32-18644/2014).

Между тем в большинстве аналогичных ситуаций суды отказывались вносить изменения в реестр на основании отказа залогового кредитора от осуществления прав залога.

Суды считали, что такой отказ:

— нарушает права других кредиторов (постановление 19ААС от 31.05.2012 по делу № А36-2923/2010);

— возможен только на стадиях финансового оздоровления или внешнего управления (постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 15.09.2010 по делу № А45-3834/2009, 11ААС от 13.12.2010 по делу № А55-35298/2009);

— направлен на пересмотр вступившего в законную силу определения о включении требований в реестр (постановления 7ААС от 08.06.2010 по делу № А45-3834/2009, 11ААС от 13.12.2010 по делу № А55-35298/2009).

Стоит отметить, что описанная судебная практика сложилась до введения в Гражданский кодекс РФ ст. 450.1, которая прямо закрепила возможность отказа от реализации права.

4. Залоговый кредитор может уступить часть своих требований к должнику — третьему лицу, но уже в качестве требований, не обеспеченных залогом. Такое третье лицо станет частичным процессуальным правопреемником залогового кредитора и будет обладать правом голоса, поскольку оно уже получило необеспеченные требования. Этот вариант в свое время был признан допустимым на уровне высших судебных инстанций (постановление Президиума ВАС РФ от 17.04.2012 по делу № А46-13479/2009).

Залоговый кредитор вправе изменить свой статус в ходе банкротства должника

Переломным для залоговых кредиторов стало дело № А32-29459/2012, которое недавно рассмотрел Верховный суд РФ. Фабула дела такова.

Банк являлся залоговым кредитором в деле о банкротстве компании — отельного оператора в Краснодарском крае. Сумма требований банка к должнику составляла более 1 млрд руб., что делало банк крупнейшим кредитором должника. Все требование банка к должнику было обеспечено залогом недвижимого имущества должника, залоговая стоимость которого составляла 550 млн руб.

Должник обладал ценным активом — отельным комплексом на побережье Черного моря, который находился в залоге у банка. Этот актив может приносить существенный доход в курортный сезон за счет размещения постояльцев и сдачи помещений в аренду.

Банк, являясь крупнейшим кредитором должника, не имел возможности влиять на ход процедуры банкротства в силу упомянутых ограничений права голоса залоговых кредиторов. Поэтому на процедуру банкротства влияли обычные конкурсные кредиторы.

Банк считал, что конкурсный управляющий с одобрения комитета кредиторов использовал актив должника невыгодным для конкурсной массы должника способом. Кроме того, в нарушение требований п. 4 ст. 18.1 Закона № 127-ФЗ конкурсный управляющий распоряжался залоговым имуществом должника без получения согласия банка.

По мнению банка, действия арбитражного управляющего и незалоговых кредиторов должника способствовали существенному затягиванию реализации имущества должника, что откладывало удовлетворение требования банка к должнику. При этом должник продолжал использовать заложенный отельный комплекс способом, который не устраивал банк.

Эти обстоятельства вынуждали банк обращаться с жалобами на действия конкурсного управляющего и обжаловать решения комитета кредиторов должника. Складывалась ситуация, которая вызывала реальные опасения за судьбу и состояние заложенного имущества.

Банк принял решение о получении голосов на общем собрании кредиторов должника. С учетом недавно вступившей в силу ст. 450.1 ГК РФ банк посчитал возможным заявить отказ от осуществления прав залога в отношении части своих требований, предоставляющей ему решающее количество голосов на собраниях кредиторов должника.

С этой целью банк обратился в арбитражный суд с заявлением об отказе от осуществления прав залогодержателя в отношении части своих требований к должнику. Условия обеспечения обязательства менялись таким образом, что уменьшалась только сумма обеспеченного требования, без высвобождения из залога какого-либо имущества. Банк просил суд внести соответствующие изменения в реестр требований кредиторов должника и отразить в нем часть требований как требований, не обеспеченных залогом имущества, а оставшееся требование оставить без изменений в качестве обеспеченного. При этом состав заложенного банку имущества должника не изменялся.

Арбитражный суд удовлетворил заявление банка со ссылкой на возможность кредитора распоряжаться своими правами по собственному усмотрению и внес соответствующие изменения в реестр требований кредиторов должника (определение АС Краснодарского края от 15.09.2015 по делу № А32-29459/2012).

Апелляция не согласилась с определением суда первой инстанции (постановление 15ААС от 02.11.2015 по делу № А32-29459/2012). Тройка судей сочла, что:

— Закон № 127-ФЗ запрещает отказ кредитора от права залога в части требований;

— банк уже выбрал свой статус залогового кредитора при включении в реестр требований кредиторов должника и повторный выбор статуса невозможен;

— отказ от части прав залога должен сопровождаться пропорциональным высвобождением имущества из залога.

Окружной суд поддержал апелляцию и отметил, что приобретение банком голосов на общем собрании кредиторов нарушит баланс интересов, прав и обязанностей, установленных в Законе № 127-ФЗ (постановление АС Северо-Кавказского округа от 27.01.2016 по делу № А32-29459/2012).

Банк обратился в Верховный суд РФ, который удовлетворил его жалобу, отменил судебные акты апелляционного и окружного судов и оставил в силе определение суда первой инстанции (определение от 01.08.2016 № 308-ЭС15-6280(3)).

Отказ кредитора от права залога для получения права голоса не является злоупотреблением правом

Верховный суд (судьи С. В. Самуйлов, И. В. Разумов и О. Ю. Шилохвост) впервые применил в отношении залогового кредитора в банкротстве ст. 450.1 ГК РФ и указал, что такой кредитор в конкурсном производстве не ограничен Законом № 127-ФЗ в возможности по своему усмотрению распоряжаться правами залогодержателя, в том числе отказаться от осуществления права залога в части требования без высвобождения предмета залога.

Такой отказ влечет внесение соответствующих изменений в реестр требований кредиторов. Стремление залогового кредитора получить право голоса при отказе от осуществления права залога противоправным не является и интересы других кредиторов не нарушает.

Кроме того, Верховный суд подчеркнул, что отказ от осуществления права залога исключает возможность воспользоваться этим правом впоследствии, что прямо следует из ч. 6 ст. 450.1 ГК РФ.

Представляется, что подход Верховного суда также можно применить в делах, где кредитор предъявляет требование к должнику, который одновременно является поручителем и залогодателем по требованию к третьему лицу.

В таких ситуациях требования к должнику как поручителю учитываются в реестре в составе необеспеченных требований кредиторов третьей очереди за вычетом суммы, включенной в реестр как обеспеченной залогом (постановление Президиума ВАС РФ от 26.04.2011 по делу № А08-10540/2009-11Б).

При этом размер требования, обеспеченного залогом, определяется исходя из стоимости заложенного имущества, но не более соответствующей суммы, на которую залоговый кредитор вправе претендовать (п. 20 Постановления Пленума ВАС № 58). Поэтому такой кредитор получает право голоса только по требованиям из договора поручительства, превышающим стоимость заложенного имущества.

Такая ситуация для целей отказа от осуществления права не имеет принципиальной разницы с требованием к обычному должнику, соответственно кредитор также вправе отказаться от осуществления права залога в части требования и получить право голоса.

Может ли залоговый кредитор отказываться от осуществления права залога в части неограниченное количество раз? Представляется, что может, если такие действия не содержат в себе признаки злоупотребления правом. При этом необходимо помнить, что восстановление права залога, от осуществления которого заявлен отказ, невозможно.

Определение Верховного суда по рассмотренному делу имеет большое значение для обеспечения интересов залоговых кредиторов в делах о банкротстве и отражает общую тенденцию по защите интересов кредиторов, выраженную в российском законодательстве и судебной практике.

Залоговые кредиторы получили рабочий инструмент, который позволяет после закрытия реестра кредиторов соотнести объем обеспеченного требования с объемом денежных средств, которые реально можно выручить при продаже предмета залога, и отказаться от прав залога в части требования, превышающего стоимость предмета залога, получив право голоса на собрании кредиторов. Освобождать часть предмета залога при этом не обязательно.

При реализации этого права залоговый кредитор не только не потеряет обеспечение своего требования в реальном экономическом выражении (предмет залога вряд ли будет реализован дороже рыночной стоимости), но и приобретет право голоса быстрее и проще, чем это возможно при уступке необеспеченного требования.

Залоговый кредитор может разделить свое требование на заложенное и незаложенное

(Мнение А. В. Егорова, главного редактора «АП»)

В 2010 году в работе, на которую ссылается автор статьи, я привел три аргумента в защиту того, почему залогодержатель должен иметь право отказаться от своего права залога полностью или в части уже после того, как это требование было установлено в деле о банкротстве² (возможность изначально не заявлять право залога закреплена непосредственно в постановлении Пленума ВАС № 58 и особых сомнений у судов не вызывала).

Тем не менее «нелюбовь» к залогодержателям при банкротстве в вопросах голосования на собрании кредиторов, по необъяснимым причинам поселившаяся в умах российских судей, приводила к тому, что суды не принимали отказа залогового кредитора от осуществления залогового права, а также закрывали все его попытки пройти обходной дорогой.

Хорошим примером такой «нелюбви» является последнее дело ВС РФ, анализируемое в данной статье. Аналогичным примером было дело, разрешенное Президиумом ВАС РФ (постановление от 17.04.2012 по делу № А46-13479/2009).

В деле 2012 года залоговый кредитор, чтобы получить голоса на собрании кредиторов в конкурсном производстве, решил схитрить. Он уступил часть своего денежного требования третьему лицу, но залог цессионарию не отдал.

Цессионарий тем самым стал незалоговым кредитором и получил возможность выйти из-под странного регулирования по поводу ограничений на голосование залогового кредитора в конкурсе.

Но как бы не так, суды не стали его из-под этого регулирования отпускать. И это был не единичный случай. Я знаю, что таких было много, именно поэтому и заявил выше идею о том, что суды демонстрируют какую-то фанатичную приверженность странному правилу закона, которое отнимает у залоговых кредиторов право голоса в конкурсном производстве, занимаясь не просто буквальным, но даже расширительным толкованием.

Три нижестоящие инстанции сказали, что сделка уступки ничтожна, так как она приводит к изменению порядка и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов (мол, если попал в реестр как залоговый, и теперь не голосуешь, то и продавай свое требование только как залоговое и вырваться из-под такого режима не пробуй).

Президиум с недоумением сказал судам в постановлении: откуда вы это взяли? Если хочет залоговый кредитор лишиться залога, а цессионарий готов купить требование как не обеспеченное залогом, так ради бога. Пусть идут с миром.

Казалось бы, если можно уступить требование кому-то без передачи ему права залога, то можно просто оставить у себя это право требования. Очевидный вывод. Но суды в комментируемом автором деле не посчитали данный вывод очевидным.

Однако важнее всего не это. Очень жаль, что неизвестным широкой публике остается дело Президиума ВАС РФ, рассмотренное 5 лет назад и создавшее оптимальные условия для решения проблемной ситуации, при которой предмет залога обеспечивает требование кредитора не в полном объеме. Речь идет о постановлении Президиума ВАС РФ № 18262/10 от 26.04.2011 по делу № А08-10540/2009-11Б.

Я уверен, если бы правовая позиция по данному делу была известна широкой публике, не было бы ни дела ВАС РФ 2012 года, ни дела ВС РФ 2016 года.

В деле 2011 года был сделан вывод о том, что залоговый кредитор может выбрать, как ему устанавливать свои требования, если у него имеется и денежное, и залоговое (то есть вытекающее из договора залога) требование к должнику: он может все требование попросить установить как обеспеченное залогом, а может установить только в размере стоимости заложенного имущества. А в оставшейся части его требование будет условно отражено в реестре как незаложенное.

Если вдруг выручки от реализации заложенного имущества окажется так много, что она превысит сумму, которая была обозначена в реестре как обеспеченная залогом, то остаток пойдет все-таки на удовлетворение требований залогового кредитора, которые вроде бы значатся уже в реестре как необеспеченные залогом.

Это важнейшее дело, которое, видимо, просто никто не помнит. Ни стороны, ни судьи. И это очень жаль.

Почему правовое положение залогового кредитора окажется лучше, если он пойдет по этому пути, а не по тому пути, который избрал истец в деле ВС РФ 2016 года? По той простой причине, что никакого отказа от права залога в данном случае не последует.

Разница видна на следующем примере. А что будет, если вдруг имущество будет продано по более высокой цене, чем предполагал залоговый кредитор, отказываясь от залога в некоторой части требований?

Если залоговый кредитор пошел по модели отказа от своих требований (дело ВС 2016 года или ВАС 2012 года), то эта сумма превышения поступит в конкурсную массу, из которой залоговый кредитор (или его правопреемник — цессионарий) сможет претендовать на нее только на равных условиях с иными (необеспеченными) кредиторам третьей очереди.

Если же будет выбрана модель, описанная ВАС РФ в деле 2011 года, то сумма превышения (в пределах размера его требований) достанется как минимум на 70–80% залоговому кредитору.

Я понимаю, что это будет не часто. Но если эта конструкция абстрактно выгоднее для залогового кредитора, то почему бы ему не пользоваться ею?

Вот если бы в комментируемом деле ВС РФ 2016 года истцы нашли дело ВАС РФ 2011 года, то сразу бы установили требования на 264 млн меньше как залоговые, а в остальной части вошли бы в реестр как необеспеченные и голосовали на собрании в свое удовольствие.

И, наконец, еще одно соображение по поводу судебного акта ВС РФ 2016 года. В качестве обоснования, почему залоговый кредитор мог частично отказаться от права залога, использована ссылка на ст. 450.1 ГК про отказ от договора.

Мне кажется, что этот подход является догматически неверным. Понятно, что в ст. 450.1 ГК РФ подразумевается односторонний отказ от обязательственного договора (купли-продажи, поставки, аренды, агентирования и т. п.).

Залог же является вещным правом — правом на ценность вещи, — поэтому как право абсолютное залог прекращается односторонним отказом правообладателя, а не прощением долга (по сути своей договором), как прекращаются права обязательственные. Да, залог порожден договором, но прекращается он не по правилам о прекращении договорных обязательств.

Не говорю уже о том, что ст. 450.1 ГК РФ регулирует односторонний отказ от договора только в том случае, если возможность такого отказа предусмотрена законом или соответствующим соглашением сторон.

Таким образом, данная статья никак не может являться той нормой, которая управомочивает кредитора на односторонний отказ от права залога. Коллегия же судей Верховного суда ссылается на эту норму именно в таком качестве. Представляется, что от этого аргумента вполне можно было отказаться.