Деликтная ответственность в банкротстве. Как использовать этот механизм

Традиционные способы пополнения конкурсной массы — субсидиарная ответственность и оспаривание сделок — не всегда эффективны. Далеко не всех лиц можно признать контролирующими должника, а для аннулирования сделки нужно соблюсти строгие критерии оснований недействительности. В этой ситуации целесообразно обратиться к нормам гл. 59 ГК. Рассмотрим, как этот механизм соотносится с нормами о субсидиарной ответственности, когда его лучше использовать и какие обстоятельства нужно доказать.

Соотношение деликтной и субсидиарной ответственности

Граница между нормами о деликтной и субсидиарной ответственности достаточно размыта. Суды указывают, что конечная цель предъявления требования о привлечении к субсидиарной ответственности заключается в возмещении вреда, причиненного кредиторам. Следовательно, требования о возмещении убытков и о привлечении к субсидиарной ответственности носят взаимозаменяемый и взаимодополняемый характер (постановление АС Поволжского округа от 30.08.2022 по делу № А65-37913/2019).

Разграничить эти механизмы можно с помощью двух основных критериев.

1. Круг ответчиков. Для привлечения к субсидиарной ответственности необходимо соответствие ответчика критериям, установленным ст. 61.10 Закона о банкротстве. Хотя установленный законом перечень контролирующих лиц не является закрытым, суды зачастую отказываются признать лицо контролирующим должника на том основании, что оно не имело возможности совершать, одобрять сделки или давать иные указания должнику¹. Таким образом, при привлечении к субсидиарной ответственности по банкротным основаниям необходимо либо вхождение ответчика в формально определенный законодателем круг лиц, либо же совершение действий (бездействие), прямым результатом которых стала несостоятельность должника.

Для привлечения лица к деликтной ответственности достаточно установить факт причинения вреда, наличие причинно-следственной связи между вредом и действием (бездействием), а также противоправность подобного поведения. Поэтому, несмотря на более высокий стандарт доказывания, этот механизм является более гибким и удобным для привлечения к ответственности лиц, которые фактически являются контролирующими или участвуют в схеме вывода активов.

В качестве примера можно привести дело Самыловских, в котором суд пришел к выводу о том, что вред кредиторам можно причинить не только доведением до банкротства, но и умышленными действиями, которые препятствуют кредиторам получить полное исполнение².

В дальнейшем Верховный суд продолжил формировать эту практику. Например, в одном из дел суд указал, что наряду с номинальным руководителем должника солидарную ответственность также должен нести и фактический руководитель на основании ст. 1080 ГК³.

Поэтому круг лиц, которых можно привлечь к ответственности в деле о банкротстве на основании норм деликтного права, шире круга лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. Такой подход позволяет проявлять бо´льшую гибкость при пополнении конкурсной массы за счет привлечения к ответственности «теневых» директоров и конечных бенефициаров, не обладающих формальными признаками контролирующих лиц.

2. Круг обстоятельств, подлежащих доказыванию при привлечении к ответственности. При привлечении лица к деликтной ответственности необходимо доказать факт причинения убытков и их размер, неправомерность действий (бездействия) ответчика и наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими последствиями⁴. Отсутствие хотя бы одного элемента является основанием для отказа в удовлетворении требований.

При привлечении к субсидиарной ответственности на ответчика возлагается повышенный стандарт доказывания отсутствия вины и обязанность опровергнуть установленные Законом о банкротстве презумпции. Это облегчает заявителю процесс доказывания: достаточно представить убедительные пояснения (косвенные доказательства), свидетельствующие о наличии презюмируемых обстоятельств⁵.

Таким образом, применение механизма субсидиарной ответственности облегчено с точки зрения доказывания. В то же время субсидиарная ответственность не способна охватить целый ряд случаев, которые зачастую возникают в рамках дела о банкротстве. Именно в таких ситуациях целесообразно использовать институт деликтной ответственности.

А. Красников

Договорная и деликтная ответственность контролирующего лица: проблема двойного взыскания

Использование института ответственности за причинение вреда в банкротстве

Механизм ответственности за причинение вреда, закрепленный в ст. 1064 ГК, является удобным инструментом в рамках дела о банкротстве. Он позволяет эффективно пополнить конкурсную массу либо взыскать убытки в случаях, когда это не позволяет сделать законодательство о несостоятельности. В частности, в следующих ситуациях.

1. Взыскание убытков солидарно с управляющего и избравших его кредиторов за причиненный их действиями вред. Право выбора кандидатуры арбитражного управляющего является, по сути, привилегией, предоставляемой первому заявителю по делу о банкротстве или же собранию кредиторов при открытии конкурсного производства. Зачастую именно с данным фактом связано большинство злоупотреблений, когда деятельность лояльного управляющего причиняет ущерб интересам независимых кредиторов.

Пример из практики. Заявители требовали привлечь к солидарной ответственности кредиторов и конкурсного управляющего за вывод активов. Суд установил факты скоординированных действий кредиторов и управляющего по созданию фиктивной задолженности. При этом именно голоса кредиторов, чьи требования были включены в реестр на основании фиктивной задолженности, обеспечили утверждение в качестве конкурсного управляющего лица, участвовавшего в схеме по выводу активов. Также суд установил, что данное лицо ранее исполняло обязанности временного управляющего и было утверждено по заявлению другого лояльного кредитора. В итоге суд привлек управляющего и избравших его кредиторов к солидарной ответственности на основании норм ст. 1064 и 1080 ГК⁶.

Вывод о возможности сопричинения вреда должнику арбитражным управляющим и кредиторами подтверждает и Верховный суд. Так, ВС пришел к выводу, что в конкурсном производстве вред должнику может причинить как конкурсный управляющий, так и иные лица, причем как самостоятельно, так и совместно. При этом лица, совместно причинившие должнику вред, отвечают перед ним солидарно по общим нормам о возмещении вреда⁷. Иной подход делает безрисковой и оставляет безнаказанной противоправную деятельность лиц, участвовавших в подобной схеме правоотношений и аккумулировавших на себя всю полученную от нее прибыль.

Пример из практики. Находясь в конкурсном производстве, должник продолжил хозяйственную деятельность ввиду ряда объективных обстоятельств: для обеспечения сохранности имущества и безопасности его использования, предотвращения техногенных катастроф и тяжелых социальных последствий, сохранения рынков сбыта готовой продукции и т. п.
Налоговый орган заявил требование о взыскании убытков, сославшись на несправедливое распределение прибыли, полученной должником, вовлеченным в процессинговую схему хозяйственных правоотношений. Получив от должника продукцию по себестоимости или по еще более низкой цене, в дальнейшем посредники реализовывали ее на внешнем рынке со значительной прибылью, которая оставалась в их распоряжении. В данной схеме были заинтересованы доминирующие кредиторы должника: банк и юридически аффилированное с ним хозяйственное общество, а также иное общество, участвующее в процессинге и входящее в группу заинтересованных лиц. При этом подобные условия сделки были недоступны случайному участнику рынка.
Схема не могла быть реализована без участия конкурсного управляющего, который, по мнению налоговой службы, находился под существенным влиянием указанных лиц.
Верховный суд подчеркнул, что в данном случае не требовалось применять специальные положения Закона о банкротстве об ответственности контролирующих лиц, поскольку для рассмотрения такого спора достаточно общих положений ГК о возмещении вреда⁸.

2. Использование института деликтной ответственности для возмещения вреда при предъявлении реституционного требования. На возможность использования подобного механизма прямо указал ВС⁹. Как отметила коллегия, несмотря на тот факт, что реституционное требование и требование о взыскании убытков имеют различные основания, они преследуют единую цель.

Такой механизм позволяет предъявить в одном деле как требование об оспаривании сделки по общим или специальным основаниям, так и требование о возмещении причиненного вреда недобросовестными участниками цепочки сделок по отчуждению активов.

В судебной практике сложился подход, согласно которому в качестве последствий недействительности ничтожных притворных сделок у лица возникает право требовать возмещения имущественного вреда¹⁰. В частности, если спорные сделки исполнены и возможность возврата спорного имущества в конкурсную массу в натуре отсутствует, можно применить последствия недействительности сделки путем взыскания стоимости спорного имущества солидарно со сторон двух взаимосвязанных последовательных сделок по отчуждению имущества на основании ст. 1064 ГК.

3. Возмещение вреда лицом, которое злонамеренно препятствует другим кредиторам осуществлять контроль над процедурой. В ходе банкротства общества несостоятельным оказался и его учредитель, имевший статус индивидуального предпринимателя. Финансовый управляющий реализовал принадлежавшую ему долю по номинальной цене. В результате был утрачен контроль над процедурой банкротства общества. Также имелась возможность погасить требования единственного кредитора общества за счет средств иного лица.

Суды признали доказанной скоординированность действий финансового и конкурсного управляющих по выводу высоколиквидных активов общества, а также по отстранению учредителя от контроля за процедурой банкротства общества. Совместный характер действий, преследующих цель не допустить участия индивидуального предпринимателя в деле о банкротстве общества, послужил основанием для привлечения к солидарной ответственности в виде возмещения вреда на основании ст. 1064, 1081 ГК¹¹.