Субсидиарная ответственность наследников. Новый подход ВС

Верховный суд рассмотрел два дела о привлечении к субсидиарной ответственности наследников контролирующего должника лица. Итог: теперь реально привлечь данных лиц к ответственности. Рассмотрим, когда это возможно и какие способы защиты остаются у наследников.

Дело ООО «Амурский продукт»

Фабула дела. В рамках дела о банкротстве ООО «Амурский продукт» кредитор обратился в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц. Он просил взыскать 273,4 млн руб. солидарно с бывшего руководителя С. М. Руденко в полном объеме и с наследников бывшего заместителя генерального директора М. А. Шефера в пределах наследственной массы. Кредиторы посчитали, что заместитель генерального директора М. А. Шефер совместно с руководителем компании С. М. Руденко совершил хищение нефтепродуктов, переданных кредитором на хранение должнику, в связи с чем у должника появились признаки объективного банкротства. В ходе процедуры банкротства М. А. Шефер умер, поэтому требования предъявили его наследникам.

Позиция нижестоящих судов. Суд первой инстанции указал, что требования о привлечении к субсидиарной ответственности непосредственно связаны с личностью М. А. Шефера. В связи с этим на его наследников нельзя возложить обязанность возместить убытки в порядке субсидиарной ответственности. Причем суд не сделал вывод относительно наличия у М. А. Шефера статуса контролирующего лица.

Суд апелляционной инстанции также отказался признавать право кредитора на привлечение к ответственности наследников М. А. Шефера. Апелляция указала, что субсидиарная ответственность предполагает возложение на лицо негативных последствий имущественного характера при совершении этим лицом виновных действий. Следовательно, такого рода последствия нельзя возложить на иное лицо, которое не совершало соответствующих виновных действий и поэтому не может за них отвечать, в том числе и унаследованным имуществом.

Данные позиции устояли и в суде кассационной инстанции, поскольку суд посчитал, что субсидиарная ответственность за доведение до банкротства не может рассматриваться как деликтная ответственность, поскольку является видом дополнительной ответственности¹. Субсидиарная ответственность подразумевает возложение негативных последствий имущественного характера в связи с невозможностью удовлетворения требований кредиторов в результате действий (бездействия) контролирующих должника лиц.

Позиция ВС. Верховный суд направил спор на новое рассмотрение и сделал несколько ключевых выводов ² .

1. Обязанность возместить убытки не связана с личностью кредитора. Многие вопросы субсидиарной ответственности ВС решил в постановлении от 21.12.2017 № 53 на основе норм гл. 59 ГК о деликтной ответственности. По сути, субсидиарная ответственность является частным случаем гражданско-правовой ответственности за деликт, а деликтное обязательство не связано с личностью должника и не прекращается с его смертью.

Поэтому Верховный суд указал на отсутствие оснований полагать, что обязанность компенсировать негативное поведение (возместить кредиторам убытки), возникающая в результате привлечения к субсидиарной ответственности, неразрывно связана с личностью наследодателя. Поэтому обязательство нести субсидиарную ответственность по правилам гл. III.2 Закона о банкротстве не прекращается со смертью должника и входит в состав наследства. В связи с этим требование о субсидиарной ответственности можно предъявить к лицам, принявшим наследство после смерти контролирующего должника лица.

Наиболее часто основанием требования к наследникам о компенсации имущественного вреда по правилам ст. 1064 ГК является дорожно-транспортное происшествие по вине наследодателя, погибшего в результате ДТП. В подобного рода делах суды не усматривают тесной связи обязательства с личностью и взыскивают с наследников сумму ущерба, причиненного наследодателем³.

Верховный суд занял аналогичную позицию, поскольку кредиторам все равно, кто будет компенсировать их убытки. Если бы контролирующее лицо не умерло, то выплаты производились бы за счет того же имущества, которое осталось у наследников. Цель банкротства — максимальное удовлетворение требований кредиторов, и не важно, кто является стороной в данном обособленном споре — само контролирующее лицо или его наследники.

2. Не имеет значения момент предъявления и рассмотрения иска о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности: до или после его смерти. Верховный суд указал на еще одну возможность кредиторов. Предъявление подобных исков никак не связано со статусом контролирующего лица. Причем в последнем случае иск подлежит предъявлению либо к наследникам, либо к наследственной массе и может быть удовлетворен только в пределах стоимости наследственного имущества.

Кредиторам становится невыгодно спешить с подачей заявления, поскольку в таком случае контролирующее лицо представит свою позицию и наследникам будет проще оппонировать. В ситуации, когда контролирующее лицо умерло до подачи заявления, позиция наследников существенно сложнее. Более того, теперь кредиторы не будут находиться в состоянии неопределенности: риск потерять право на получение денежных средств никак не связан с жизнью контролирующего лица.

Предыдущая судебная практика касательно связи субсидиарной ответственности с личностью лица

Ранее судебная практика шла по другому пути. Например, в одном из дел суд указал, что поскольку основанием для привлечения к субсидиарной ответственности является неисполнение лично обязанным лицом полномочий руководителя, то эти правоотношения неразрывно связаны с личностью и не допускают правопреемства (постановление АС Московского округа от 18.10.2018 по делу № А40-130472/17).

В другом деле суд указал, что исполнение полномочий члена совета директоров неразрывно связано с личностью данного должностного лица и не может передаваться иным лицам. Если из-за неисполнения имущественных обязанностей, связанных с личностью должника, при его жизни образовалась задолженность, то правопреемство по обязательствам о ее погашении возможно только в предусмотренных законом случаях (п. 28 постановления Пленума ВС от 17.11.2015 № 50). Закон не предусматривает специальных правил по данному вопросу. Таким образом, поскольку спорные правоотношения исключительно и неразрывно связаны с личностью контролирующего лица и не допускают правопреемства, производство по заявлению о привлечении данного лица к субсидиарной ответственности подлежит прекращению (постановление 10ААС от 29.01.2019 по делу № А41-1815/16).

Д. Нюхалкина

Субсидиарная ответственность: новые позиции судов 2019 года

3. Риск взыскания долга, связанного с привлечением к субсидиарной ответственности, возлагается на наследников. Теперь возможность привлечения к субсидиарной ответственности входит в перечень рисков для наследника. По сути, наследник, вступая в наследство, ничего не теряет. Максимум — отвечает тем, что получил. Поэтому данный риск представляется оправданным.

Однако ВС не ответил, как быть наследникам, которые попали в такую ситуацию до появления рассматриваемой позиции. Получается, что ранее подобного риска не было и наследники не могли предположить, что возможно обращение взыскания на эти активы. Скорее всего, суды пойдут по пути всеобщего распространения данной позиции, вне зависимости от даты принятия определения ВС.

Также позиция ВС порождает проблему: непонятно, кто будет являться представителем в споре в момент неопределенности, когда контролирующее лицо умерло, а наследники еще не успели вступить в наследство. В такой ситуации наследственная масса в течение некоторого времени вообще находится без защиты. В этом случае можно привлечь нотариуса или же привлечь потенциальных наследников в качестве третьих лиц либо приостановить рассмотрение спора до момента вступления их в наследство. Иначе кредиторы получают возможность просудиться без какого-либо оппонирования со стороны контролирующего лица.

4. Суды должны оказывать содействие наследникам. ВС указал, что после смерти наследодателя наследники не всегда имеют возможность объяснить причины его управленческих решений. Они, как правило, не располагают полным набором доказательств, которые мог бы представить наследодатель, если бы не умер. Следовательно, необходимо, чтобы суды оказывали наследникам содействие в получении доказательств по правилам ч. 4 ст. 66 АПК.

Данная позиция обоснованна, поскольку очевидно, что наследники могут и не знать о мотивах принятия управленческих решений наследодателем. Если данное лицо умерло уже после представления своей позиции и соответствующих доказательств, то у наследников появляется шанс сохранить имущество. Обратная ситуация в большинстве случаев приведет к необходимости вернуть актив.

Перераспределение бремени доказывания в делах о привлечении к субсидиарной ответственности связывают именно с тем, что лицо, привлекаемое к ответственности, имеет возможность опровергнуть презумпцию, поскольку обладает большей информацией о своих действиях и финансовом положении должника. Возложение бремени оспаривания презумпций и доказывания отдельных фактов на наследника делает процесс неравноправным. Например, как наследнику доказать, что наследодатель приложил необходимые усилия для восстановления платежеспособности компании, выполняя экономически обоснованный план⁴? Особенно в ситуации, когда такой план отсутствовал на бумаге.

Контролирующим лицам теперь важно информировать наследников о своем бизнесе и управленческих решениях. Однако в случае, когда наследниками являются дети, нужно искать иные возможности для защиты.

Таким образом, кредиторы получили новую возможность — получать удовлетворение требований за счет наследников контролирующих лиц. У кредиторов имеется ряд преимуществ, которые упростят эту процедуру. Наследникам в данной ситуации остается надеяться только на суд и информацию, которую им успел сообщить наследодатель.

ВС закрыл самый простой способ вывода активов — в пользу родственников

Дело ООО «Альянс»

Фабула дела. В рамках дела о банкротстве ООО «Альянс» ФНС обратилась в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя должника, его жены, которая участвовала в совершении действий, приведших к банкротству, в том числе по выводу активов должника, а также их сыновей 1997 и 2002 годов рождения. Супруги вывели со счета должника 85 млн руб., что превышало чистую прибыль должника за 3 года. Получив от своей недобросовестной и незаконной деятельности выгоду, супруги приобрели активы, которые впоследствии передали по договорам дарения своим детям. При этом ФНС указывала, что дети не могли не знать о возможной гражданско-правовой ответственности данных лиц.

Позиция нижестоящих судов. Суд первой инстанции частично удовлетворил заявление и взыскал с руководителя должника 311,6 млн руб. При этом суд сослался на то, что дети контролирующего лица на момент проведения налоговой проверки являлись несовершеннолетними.

Апелляция изменила судебный акт и привлекла к ответственности также супругу контролирующего лица. В отношении вопроса о возможности привлечения к ответственности детей суд высказался отрицательно. Кассация оставила в силе определение первой инстанции.

Позиция ВС. Верховный суд направил спор на новое рассмотрение и сделал несколько ключевых выводов⁵.

1. К несовершеннолетним детям контролирующих лиц неприменима презумпция контролирующего выгодоприобретателя (подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве). Верховный суд посчитал, что в силу объективных особенностей отношений несовершеннолетних детей и их родителей, которым обычно присущи, с одной стороны, стремление родителей оградить детей от негативной информации, а с другой — повышенный уровень доверия детей к своим родителям, презумпция контролирующего выгодоприобретателя неприменима. Поэтому в подобной ситуации нельзя считать детей контролирующими лицами.

Судебная коллегия указала на отсутствие доказательств того, что, будучи несовершеннолетними в 2012–2014 годах, дети являлись контролирующими должника лицами и подлежат привлечению к ответственности за доведение этого общества до банкротства.

Очевидно, что при реализации подобных схем дети не могут знать о том, что родители имеют умысел на вывод ликвидных активов на случай привлечения к субсидиарной ответственности. Однако если дети были осведомлены об этом и осознавали юридические последствия совершения подобных действий (например, если ребенку было 17 лет и он имел некоторые знания в сфере предпринимательской деятельности), то применение презумпции возможно.

Верховный суд указал, что необходимо проверить, стали ли дети реальными собственниками имущества, подаренного родителями, и преследовали ли они, получая имущество в дар, наряду с приобретением права собственности другую цель — освободить данное имущество от обращения взыскания со стороны кредиторов их родителей по деликтным обязательствам.

В рассматриваемом деле ФНС фактически пыталась избежать процедуры оспаривания сделки между родителями и детьми через признание детей контролирующими лицами. Очевидно, что таким статусом они не обладали и юридически значимых решений самостоятельно не принимали. Верховный суд пошел немного дальше и указал, что ФНС пытается взыскать с детей денежные средства как с причинителей вреда.

Н. Покрышкин, Д. Глоов

Пленум ВС № 53 о субсидиарной ответственности. Как суды применяют его во времени

2. Родители не вправе использовать детей как инструмент для сокрытия активов. Верховный суд указал, что неприменение презумпции не исключает возможность использования родителями детей в качестве инструмента для сокрытия принадлежащего родителям имущества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов.

В частности, родители могут оформить переход права собственности на имущество к детям лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, совершив тем самым мнимую сделку.

Позиция ВС впервые касается такого явления, как фиктивный перевод активов на детей. Причем суд не презюмирует, что подобные действия являются незаконными. Именно на кредиторе лежит бремя доказывания мнимости подобной сделки.

Под угрозой находятся и действительные безвозмездные сделки по приобретению имущества контролирующих лиц их родственниками, о вредоносной цели которых не мог не знать приобретатель. Такие сделки причиняют вред кредиторам, поскольку исключают возможность удовлетворения их требований за счет имущества контролирующих лиц, виновных в банкротстве должника.

ВС посчитал, что не имеет правового значения, какое именно имущество контролирующих лиц освобождается от притязаний кредиторов на основании подобной сделки — приобретенное за счет незаконно полученного дохода или иное. Ведь контролирующее лицо отвечает перед кредиторами всем своим имуществом, за исключением того, на которое по закону нельзя обратить взыскание.

3. Возмещение вреда ограничивается стоимостью имущества, хотя и сменившего собственника, но, по сути, оставленного в семье. Верховный суд ввел новое понятие — «имущество, оставленное в семье». Суть его заключается в том, что, несмотря на смену собственника имущества, контроль над ним все равно сохраняет контролирующее лицо в силу своего влияния на родственников (в особенности детей). В подобной ситуации необходимо предоставить кредиторам право рассчитывать и на это имущество.

Позиция суда существенно упрощает кредиторам путь к активам. Теперь не нужно привлекать контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, вводить в отношении них процедуру банкротства и потом оспаривать совершенные с родственниками сделки. Достаточно выявить такие сделки на первой стадии и предъявить требования к получателям. Суды и кредиторы будут внимательнее проверять сделки контролирующих лиц, и при установлении подобных фактов родственникам придется ответить в пределах стоимости полученного имущества. Таким образом, ВС закрыл самый простой способ вывода активов.

Главное, чтобы позиция ВС не толковалась слишком расширительно, поскольку тогда споры о привлечении к субсидиарной ответственности могут превратиться в споры по недействительным сделкам. А пока родственникам контролирующих лиц нужно приготовиться: скоро кредиторы придут за полученным ими имуществом.