«У нас нет задачи обанкротить предприятие»

— Кирилл Геннадьевич, добрый день! Спасибо, что согласились дать интервью нашему журналу, — это наша первая беседа с представителем налоговой службы. Для начала расскажите, пожалуйста, какие недостатки видит ФНС в Законе о банкротстве.

— Закон о банкротстве требует доработки для более эффективной защиты интересов кредиторов. В ряде процедур банкротства мы видим, как аффилированные кредиторы злоупотребляют своими правами. Это значит, что нужно дорабатывать механизмы субординации аффилированной кредиторской задолженности. Следует пересмотреть принцип назначения в делах о банкротстве арбитражных управляющих, чтобы исключить возможность влияния бывших собственников на процедуру банкротства. Необходимо также принципиально пересмотреть подход к проведению торгов в банкротстве и сделать покупку имущества должника-банкрота максимально удобной и доступной для независимого бизнеса и простых граждан.

— Как нужно поменять закон?

— Во-первых, как я уже говорил, назначение арбитражных управляющих должно происходить по принципу независимого выбора исключительно на основе экономических показателей эффективности их деятельности. Во-вторых, в законе нет механизма раскрытия сведений об аффилированной задолженности, механизма ее субординации. Нужны соответствующие поправки к закону, которые ограничат права таких кредиторов на принятие ключевых решений.

Также требует реформирования процедура проведения торгов в банкротстве. Действующая сейчас система позволяет значительно снижать стоимость реализации имущества и признавать победителем того участника, который первым предложил цену в соответствующем периоде, а также создавать «дружественные» электронные торговые площадки, которые позволяют обеспечить реализацию имущества конкретному покупателю по минимально возможной стоимости. Нужны изменения, направленные на повышение прозрачности торгов и их доступности для широкого круга потенциальных покупателей.

— В чем причина низкого размера удовлетворения требований кредиторов? В законе или поведении бизнес-сообщества?

— Это комплексная проблема. С одной стороны — недоработки закона, которые я перечислил. С другой — поведение недобросовестной части бизнес-сообщества, которая использует процедуру банкротства как способ списания долгов без намерения рассчитаться с кредиторами.

— Как часто жалобы ФНС попадают в Верховный суд?

— ФНС крайне редко обращается с жалобами в Верховный суд. Тренд на снижение количества таких жалоб сохраняется. Сейчас мы более взвешенно подходим к выбору кейсов для рассмотрения в Верховном суде. Если до 2016 года мы обращались с жалобами достаточно часто, то, к примеру, в 2018 году по делам о банкротстве в Верховный суд было направлено только 19 кассационных жалоб.

— Расскажите о самых интересных делах в практике ФНС.

— Среди споров о привлечении к субсидиарной ответственности и включении в реестр фиктивных кредиторов наиболее заметными были споры в делах о банкротстве ООО «Инком», ЗАО «Орбита», ООО «Дискурс». В первом случае удалось привлечь владельца бизнеса к ответственности через совокупность косвенных доказательств. Во втором кейсе в Верховном суде удалось доказать, что должник намеренно препятствовал кредитору в возбуждении дела о банкротстве, добиваясь того, чтобы истек срок давности для определения статуса контролирующего лица.

В деле о банкротстве ООО «Дискурс» Верховный суд поддержал позицию ФНС и сделал вывод о неправомерности включения в реестр искусственно созданной «дружественной» задолженности аффилированного кредитора.

— Расскажите, как Вы строите работу с проблемными должниками. Как происходит их мониторинг?

— В 2015 году у нас была низкая эффективность процедур банкротства и очень небольшая доля реабилитационных процедур. Поэтому мы разработали новую концепцию работы по банкротству. Мы централизовали эту работу на уровне управлений ФНС по субъектам. Мониторинг должников осуществляется еще на стадии угрозы возникновения проблемного долга. Налоговая служба при инициировании дела о банкротстве в обязательном порядке учитывает наличие у должника активов и анализирует реальную возможность взыскания денежных средств в счет погашения долга. Если активов нет, мы взыскиваем задолженность вне рамок дела о банкротстве, в том числе и с бенефициаров.

Кирилл Геннадьевич Харитонов

В 2005 году окончил Московскую финансово-юридическую академию по специальности «юриспруденция».

С 2006 по 2011 год работал в Управлении ФНС по г. Москве.

В 2011 году назначен заместителем начальника Правового управления ФНС.

С мая 2018 года возглавляет Управление обеспечения процедур банкротства ФНС.

Награжден юбилейной медалью «25 лет налоговым органам России», медалью Федеральной налоговой службы «За заслуги» II степени.

— ФНС является самым активным кредитором в делах о банкротстве. Например, обжалует практически любой судебный акт во всех инстанциях. Насколько такая позиция целесообразна? В каких случаях принимается решение идти до конца?

— Не соглашусь с Вами. Позиция о необходимости обжалования любого судебного акта во всех инстанциях давно в прошлом. Сейчас при принятии такого решения мы оцениваем как сложившуюся судебную практику по вопросу, так и конкретные обстоятельства дела, в том числе вероятность погашения задолженности за счет других источников и механизмов взыскания.

— Скажите, ФНС участвует совместно с должниками и другими кредиторами в разработке мероприятий по спасению бизнеса?

— Да, увеличение согласительных процедур в делах о банкротстве — это сейчас один из приоритетов в работе ФНС.

Немного статистики: за 2018 год поступления в бюджет в рамках заключенных мировых соглашений возросли в 1,5 раза. При этом на стадии инициирования налоговым органом дела о банкротстве должники добровольно перечислили порядка 35 млрд руб. Это позволило избежать введения процедуры банкротства, сохранить действующий бизнес и рабочие места, а также обеспечить погашение задолженности перед бюджетом.

Другой аспект работы: ФНС активно участвует в обсуждении законодательных инициатив, направленных на поддержку бизнеса, в частности по внесению изменений в Закон о банкротстве в части процедуры реструктуризации долгов в делах о банкротстве юридических лиц. Этот законопроект направлен прежде всего на поддержку должников, испытывающих временные финансовые трудности.

— Насколько сейчас ФНС готова вступать во взаимодействие с другими кредиторами?

— Мы постоянно взаимодействуем с системообразующими кредиторами. У нас нет задачи обанкротить предприятие. Если кредиторы и должник заинтересованы в восстановлении бизнеса — мы всегда открыты для диалога, если такое взаимодействие обеспечит погашение задолженности перед бюджетом.

— Какие механизмы кроме банкротства использует ФНС для погашения задолженности?

— При выборе способа взыскания наша цель — сделать так, чтобы злоупотребления стали экономически невыгодны для должника. Далеко не ко всем целесообразно применять механизмы взыскания задолженности, используемые в процедурах банкротства. У нас наработана положительная судебная практика по взысканию задолженности с зависимых лиц при выявлении признаков недобросовестного поведения должника. В случае исключения юридического лица из ЕГРЮЛ по причине недостаточности имущества для оплаты судебных расходов в деле о банкротстве применяются механизмы субсидиарной ответственности контролирующих лиц вне рамок дела о банкротстве, без сложной и дорогостоящей процедуры банкротства. Такие меры предотвращают случаи осознанного ухода должников в банкротство и мотивируют их на достижение мирового соглашения с кредиторами.

— Изменился ли подход ФНС к участию в процедурах банкротства?

— Да, подход службы к участию в процедурах банкротства кардинально изменился. Работа с должником начинается еще на стадии угрозы банкротства.

Реализация концепции повышения экономической эффективности банкротства с учетом наработки положительной судебной практики, в том числе по субсидиарной ответственности бенефициаров должника, оспариванию сделок и другим направлениям пресечения злоупотреблений с использованием мероприятий налогового контроля, приносит свои результаты. За 2018 год по делам о банкротстве в бюджет поступило 126 млрд руб., что на 25 процентов больше, чем в 2017 году.

— Как помогают налоговые проверки в процедуре банкротства компаний?

— Материалы, которые мы получаем в ходе мероприятий налогового контроля, формируют основу доказательственной базы, направленной на установление реального владельца бизнеса и возврат активов. Методы сокрытия налоговой базы, уклонения от уплаты налогов зачастую совпадают с методами вывода активов — именно поэтому удается выявить их в ходе проверок.

— Предлагаю поговорить еще об одном тренде — субсидиарной ответственности. Как Вы оцениваете изменения в части регулирования этого института?

— Это положительные изменения. Изменился подход к доказыванию заявителями оснований для привлечения реальных контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Верховный суд в постановлении от 21.12.2017 № 53 закрепил свою позицию в отношении механизма доказывания статуса реальных выгодоприобретателей должника, возможности представления совокупности косвенных доказательств. Также нельзя не отметить расширение возможностей принятия обеспечительных мер в обособленных спорах о привлечении к субсидиарной ответственности: теперь они налагаются не только на собственность бенефициара, но и на все контролируемые им компании.

— Насколько позиция ВС оправдала ожидания ФНС? До ее появления ФНС выпустила свое письмо, в котором позиции по некоторым вопросам были намного жестче.

— Мы не видим существенных противоречий в позициях Верховного суда и ФНС, поскольку речь идет об описании одних и тех же норм права. Письмо ФНС было выпущено по прошествии примерно месяца после вступления в силу главы III.2 Закона о банкротстве и нацелено на формирование правильного, системного восприятия налоговыми органами всех внесенных изменений. Мы акцентировали внимание на увеличении количества презумпций для привлечения к субсидиарной ответственности и введении презумпций статуса контролирующего должника лица, на возможностях и правилах подачи заявления вне рамок дел о банкротстве, на порядке распоряжения правом требования и т. д.

В настоящее время позиция ФНС если и является жесткой, то только в плане предъявления высоких требований к сбору налоговыми органами доказательственной базы при обращении с такими заявлениями.

— Изменение законодательства повлекло за собой реальный рост денежных поступлений в адрес ФНС в рамках процедуры банкротства?

— Да, повлекло. В целом субсидиарная ответственность — это один из эффективных инструментов влияния на контролирующих должника лиц. Часто бенефициары скорее готовы заплатить сумму задолженности в бюджет или заключить мировое соглашение, чем быть привлеченными к субсидиарной ответственности. Как я уже говорил ранее, за прошлый год поступления от добровольной уплаты составили порядка 35 млрд руб., поступления в бюджет в ходе процедур банкротства увеличились на 25 процентов.

— Как проходит процедура принятия решения об обращении с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности? На какие факторы обращает внимание ФНС?

— Положительное решение о направлении в арбитражный суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности принимается только в том случае, когда проверено наличие оснований и установлено реальное контролирующее должника лицо либо имеется возможность его установления в ходе судебного разбирательства. При этом с таким заявлением мы обращаемся только при наличии перспективы погашения задолженности, поскольку именно такая задача поставлена перед ФНС как уполномоченным органом по представлению в делах о банкротстве и в процедурах, применяемых в деле о банкротстве, требований об уплате обязательных платежей и требований Российской Федерации по денежным обязательствам. В противном случае мы выбираем иные механизмы взыскания задолженности.

— Инициирует ли в дальнейшем ФНС самостоятельно дела о банкротстве физических лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности?

— Да, инициирует, если нет погашения долга, чтобы иметь право на оспаривание сделок по выводу имущества. Долги по субсидиарной ответственности не подлежат списанию при банкротстве гражданина, поэтому в данном случае банкротство — это один из способов возврата активов для погашения задолженности перед бюджетом.

— Как ФНС разрешает проблему номинальных руководителей и учредителей? Как удается найти реальных конечных бенефициаров?

— Привлечение к ответственности номинального руководителя — это эффективный инструмент поиска и привлечения к ответственности реального владельца бизнеса. Ведь «номинала» могут освободить от ответственности, если он раскроет реального бенефициара.

В поиске реальных бенефициаров помогают мероприятия налогового контроля и материалы, полученные при взаимодействии с правоохранительными органами. Действующий порядок взаимодействия структурных подразделений ФНС позволяет еще на стадии проведения налоговой проверки осуществлять сбор доказательственной базы, которая может быть положена как в основу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, так и в основу доказывания статуса контролирующего должника лица